«Крепкий орешек 4.0»: Рецензия Киноафиши
Посмотрев четвертую часть «Крепкого орешка», можно с уверенностью сказать, что в отличие от первых трех она имеет несомненную практическую ценность для пользователей персональных компьютеров. Теперь каждый знает, что, нажав клавишу Enter, он отключит электричество в своем микрорайоне, а нажав клавишу Delete – взорвет свой утлый по пиротехническим меркам домишко и себя вместе с ним.
Разумеется, детектив Джон МакКлейн был реанимирован из многолетнего кинематографического анабиоза лишь затем, чтобы известное число известных лиц заработало известное количество миллионов долларов, и этим сверхзадача и творческий замысел всего предприятия полностью исчерпываются. Однако нам здесь наиболее интересно то, что сказали четвертой частью ее создатели, хоть полноценное художественное высказывание и не входило в их первоочередные наполеоновские планы по штурму кинорынка. Прежде всего, «Крепкий орешек 4.0» – пылкое и горячечное изъявление протеста против всевластия компьютерных технологий, притом в высшей степени парадоксальное, поскольку значительная часть фильма бодро подрисована, а кое-где даже и вовсе нарисована на компьютере. Упоение виртуальной мощью реальности серверов и программ стремительно проходит, и вот уже в пику кибернетическому зазеркалью из всех чуланов, запасников и хранилищ выволакивается старый добрый «человеческий фактор». Даже метафоры рождаются одинаковые: обаятельные мошенники из «Тринадцати друзей Оушена», побеждающие тотальный контроль искусственного интеллекта над казино, сравниваются с аналоговым устройством в цифровом мире, герой Брюса Уиллиса в «Крепком орешке 4.0» – с часами Timex в век цифровых технологий. Пронизанная эмоциями частная, индивидуальная воля одерживает верх над безликой и всеобщей «цифрой», анахроничные детективы, извлеченные из ретромира потных маек, полицейских жетонов, кулаков и револьверов, усмиряют вакханалию компьютерных вирусов и виртуальных вторжений, оборачивающихся в «действительном» и «материальном» мире террористическим карнавалом апокалипсиса.
Насквозь пропоротая одиннадцатым сентября цивилизация стремительно осознаёт, что компьютероуправляемое жизненное пространство, опутанное, как кровеносной системой, паутиной разнообразных сетей, – невероятно хрупкая вещь, которую может взять под контроль и обрушить на головы правых и виноватых любой, кто хорошо освоил пару-тройку самых современных ремесел и в совершенстве освободился от классических моральных норм. Собственно, главный злодей в четвертой части «Крепкого орешка» – человек, обнаруживший сразу после одиннадцатого сентября полнейшую уязвимость компьютерного регулирования всех основных систем обороны и жизнеобеспечения, но вместо путевки в сладкую жизнь получивший от бюрократического государства волчий билет. Конечно, дальнейшая мотивационно-психологическая разработка характера этого героя полностью позаимствована из мира комиксов и вся его месть – чистейший комикс, однако сам факт взаимоувязки современного терроризма с высокотехнологичной реальностью, символом которой как раз и выступает известное «число» 4.0, – весьма колоритный симптом. Авторы четвертой части «Крепкого орешка» неспроста вспоминают в фильме, как во время недавних событий государственные службы пять дней договаривались о способах доставки воды в Новый Орлеан: неповоротливая бюрократическая власть бессильна против демонического таланта тех, кто решит сколь-либо творчески подойти к уже сложившейся и зафиксированной централизованной системе управления ойкуменой. На самом деле, сколь бы ни была сильна продюсерская алчность, в еще большей степени кадры Die Hard 4.0 (Live Free or Die Hard) пропитаны страхом, потому что в реальности этот сложенный цифровым карточным домиком мир – случись малейшее дуновение гения, совместившегося со злодейством, – уже не спасет Брюс Уиллис. Никто не спасет.
Vlad Dracula
